Один мой знакомый, по имени Леня, целую неделю простоял на улице, поддерживая коммунистов в их борьбе против вступления Украины в ВТО. Леня слабо представлял, что такое ВТО, но очень его не любил. Он верил, что у нас в стране есть все, чтобы жить счастливо, но плохие «глобалисты» хотят все испортить. Лене уже 50 лет, и он был хорошим музыкантом в советское время, он жил, как все, и немного выпивал из-за специфики своей работы. У Лени было все то же самое, что было и у остальных людей в то время и даже немного больше — он был доволен своей жизнью. Но потом пришло новое время, и Леня увидел, что настоящая музыка никому не нужна, и поэтому он начал пить немного больше, чем раньше. От этого ему стало лучше, но больше уже не хотелось играть. Он стал проводить время, участвуя в разных политических акциях, и всегда искренне верил в то, что делал. В 1991 году Леня еще немного работал, поддерживал украинскую национальную идею и сильно ненавидел коммунистическое прошлое, которое его, Леню, угробило. Прошлое, которое не давало ему зарабатывать, как Майкл Джексон. И только теперь Леня понял, что был не прав, потому что только коммунисты спасут его от черной чумы глобализма.
Не знаю, сколько читателей запомнили мое обещание в прошлой статье рассказать о том, чем чревато для производителей Европы появление на рынке дешевых и качественных товаров из Азии, но я решил его выполнить. Европа страдает от глобализации мировой экономики, там увеличивается безработица и падает уровень жизни. И поэтому в Европе тоже есть свои противники этого явления, которые, также, как и Леня, стоят с флагами на улице. Глобализм стал теперь для многих ругательным словом, однако так было не всегда. Мы знаем из истории, что окраска того или иного выражения меняется и зависит от времени и обстоятельств. Первоначально глобализация — то есть возможность производить материальные блага в любой точке земного шара независимо от того, в какой стране находятся собственники и руководство фирмы, — всячески приветствовалось и бизнесменами, и обычными людьми.
В Европе долгое время считали, что у них, благодаря тому, что европейцы более умные и предприимчивые, более развитая экономика и более высокое благосостояние людей, и так будет неограниченно долго. Поэтому начавшийся благодаря глобализации переход все большего количества производственных процессов в более дешевую Азию, приветствовался населением: пусть отсталые страны страдают от проблем с экологией и пусть их люди занимаются тяжелым промышленным трудом. Они считали, что мы, европейцы, умнее, и сможем прокормить себя только за счет использования мозгов. То есть приход денег в страну сможет идти за счет экспорта интеллектуальной собственности. Модель примерно такая: раз не можем эффективно работать в производстве одежды (слишком дорого), значит — размещаем производство в Малайзии и будем получать прибыль на разнице между дешевым производством на востоке и большой ценой в Европе. А если азиаты сами научатся продавать свою продукцию, мы будем обеспечивать рабочие места и приток денег за счет создания дизайнов (итальянцы). Нерентабельно производить электрооборудование — та же схема — размещаем производство в Китае, получаем прибыль на разнице, а потом — рабочие места и деньги в страну за счет продажи технологий (немцы). И так далее и тому подобное: швейцарскому бизнесмену абсолютно все равно, собраны его часы великими швейцарскими рабочими с зарплатой 4 тысячи евро в месяц или это сделали трудолюбивые китайцы при зарплате 400 долларов в год.
«У нас есть программные продукты, у нас есть технологии. Экспортируя именно эти товары и услуги, мы сможем жить припеваючи всегда. Ну и потом — у нас такие прекрасные города. Да мы на туризме заработаем больше, чем на всех этих сложных и грязных производствах», — так считали европейцы. И это было действительно справедливо. Страны, которые были в прошлом лидерами по количеству людей, работающих в промышленности (Германия, Франция, Италия), в течение последних 20 лет постепенно отдали свой приоритет по созданию «ЖЕЛЕЗА» — то есть производству материальных вещей — развивающимся восточным тиграм, драконам и прочей восточной и южноамериканской живности: Малайзии, Корее, Китаю, Бразилии и т. д. Считалось, что с наступлением эры информационных технологий эти процессы пойдут еще интенсивнее, давая возможность европейцам жить все лучше, а работать все меньше. И процессы пошли.
Как после этого начала выглядеть производственная компания из Европы? А вот как: головной офис находится в Дании или Германии. Здесь платятся налоги и живут отцы-основатели компании. Исследовательская группа — в той же стране. Завод по производству одних комплектующих — в Китае, а других — в Бразилии. Сборка — в Тайване или Корее. Потом — переупаковка в Австрии, надпись на упаковке — «сделано в Европе» — и вперед на радость покупателям! Квалифицированные европейские рабочие, как видим, уже не нужны. Их дети теперь изобретают технологии, программы и дизайны. Отлично! Но что это? В последнее время отцы-основатели все чаще решают перенести исследовательский отдел в столицу Индии Бомбей, а головной офис — в Гонконг. А сами хозяева предприятия по полгода проводят на Филиппинах — во-первых, один из них женился на очаровательной таиландке, и хочет больше времени проводить с ребенком, а во-вторых, достали драконовские немецкие налоги.
И сегодня вместо предприятия, на котором 30 лет назад работало 436 умных трудолюбивых и симпатичных немцев, имеющих в семьях еще полторы тысячи умных, трудолюбивых и симпатичных жен и детей, мы видим пустые цеха, в которых раз в год проводят дискотеку…
Но эта история о том, как развивается успешное предприятие, учитывающее законы глобализации, которое вовремя переводит свои производства в страны с более дешевыми ресурсами и более благоприятным предпринимательским климатом. Таких историй меньше, чем тех, о которых я упоминал в прошлой статье: дешевая (сами знаем почему) и качественная (благодаря освоению западных технологий) продукция из Китая поступает потребителям, благодаря открытости рынков Европы. Больше историй, как пустеют цеха, но только в этом случае никто не женится на очаровательных таиландках. Чаще руководители размышляют: а не выпить ли запредельную дозу снотворного, чтобы уснуть и не видеть, как выброшены на улицу все эти 436 симпатичных и трудолюбивых подчиненных. Банкротство происходит значительно быстрее, чем перестройка.
Наблюдая за тем, какие проблемы возникают на Западе с приходом на рынок более дешевой продукции в связи с его открытостью, невольно начинаешь размышлять о том, что же может ожидать нас в Украине? Первое, что приходит в голову, — это пословица «ПОКА ЖИРНЫЙ СОХНЕТ, ХУДОЙ СДОХНЕТ». Европейские предприятия и европейские страны в целом имеют большой запас прочности по сравнению с нашей страной: это и опыт привлечения финансов фирмами, и большие накопления государств, и большой опыт правительств в защите интересов страны на международных рынках.
В одной из своих статей я писал о том, что Украина имеет шанс (очень непродолжительный по времени) — использовать грядущие иностранные инвестиции, которые пойдут в производство. Я сокрушался, что это будет происходить всего лишь в течение 5 или 7 лет. Именно в течение такого срока Украина может быть интересна «как место, где нужно производить».
Я с оптимизмом писал, что многие из сегодняшних тридцатилетних парней лет через двадцать будут очень серьезными бизнесменами именно потому, что смогут сделать деньги на новых идеях. Именно за счет открытости нашей экономики у них появятся совершенно потрясающие условия по привлечению финансов и технологий. Но сегодня я считаю, что на самом деле этот шанс Украины выглядит все более призрачным. Дело в том, что начинать воплощать такие новые идеи могут лишь компании размером до 500 человек и с оборотом до 10 миллионов долларов в год — то есть средние компании. Но у таких компаний на сегодня нет ни рынков сбыта за границей, ни финансов для взрывного развития, ни поддержки государства. Нет у них даже понимания того, что они могут выжить в новых условиях, только нацелившись на значительный рост на внутреннем рынке и резкое развитие на внешнем. Самих же этих компаний в стране — не более 15 %, а должно быть хотя бы 50 %. Да и времени для развития нужно хотя бы 10 лет. Даже не начав тот путь, по которому шли Турция и Польша, мы уже, из-за изменившихся условий, теряем шанс стать производящей страной. Основное препятствие — очень высокая конкуренция других стран.
В связи с ростом затрат на бизнес в нашей стране капитал уже направляется мимо Украины: туда, где он активен и сейчас — в Азию. Мы интересны на рынке только как страна, которая покупает произведенные кем-то товары.
Сегодня все без устали твердят о перспективе Китая, потому что это государство, которое когда-то выбрало жесткую политику государственного капитализма, и по сегодняшний день им удается держать собственность большинства предприятий в государственных руках. В Китае прибыль государственных предприятий концентрировалась в виде дешевых кредитов, которые выдавались средним и большим частным фирмам — в том числе иностранным, если они передавали свои технологии. За счет прибыли этих хорошо работающих предприятий им удавалось и удается развивать до мощного экспортного уровня те отрасли, которые только начинают развиваться. За счет текстильной промышленности в Китае развивали электронику; за счет электроники — перерабатывающую промышленность. Страна в целом очень укрепилась и продолжает вести такую экономическую политику до победного конца — до завоевания мирового экономического господства.
Еще одна страна, которая действовала несколько по-другому, и чей опыт мог бы быть нам более близким, — это Турция, где существует тоже жесткое государственное управление. В Турции, как и в Китае, была бизнес-политика прежде всего производства продуктов на экспорт, а только затем на наполнение той или иной продукцией рынка своей страны. Украина не имела и пока не имеет такой идеологии. У нас средние компании работали по другим принципам: они (с 1990 года) сначала импортировали а, потом, видя отсутствие тех или иных товаров, начали производить их для внутреннего рынка, потому что хотели прежде всего наполнить рынок в своей стране. И это было правильно. Теперь многие компании хотят работать на экспорт, потому что своего рынка не хватает или на нем слишком высокая конкуренция от глобальных компаний. Но, к сожалению, чаще всего это уже поздно, потому что те пять лет, которые прошли с 1999 года (с тех пор, как средний бизнес начал мощно развиваться в направлении производства), — совсем небольшой срок для значительных перемен.
И украинские компании, даже поняв, что же необходимо делать, уже вряд ли смогут сохранить для себя даже внутренний рынок без серьезной политической поддержки государства. Неограниченное наступление огромных корпораций из всех стран мира (которое значительно упрощается при вступлении Украины в ВТО), нужно ограничивать за счет введения различных экономических условий, как это активно делает тот же Китай.
Если же рассчитывать только на так называемое естественное развитие (которого на самом деле нигде нет), то один из вариантов развития может быть примерно следующим: придут корпорации, у которых стратегия развития — европейская, технология — европейская, цена — китайская. В таких условиях у украинских предприятий-производителей существует очень мало шансов для выживания. Конечно, для украинцев негативные последствия этого процесса слишком быстро заметны не будут. Сначала на прилавках появится еще больше товаров и будут открываться производства больших компаний: например, сборочные производства автомобильных компаний (если конечно, уже расположенные в близлежащих восточноевропейских странах производства уже не покрывают необходимые объемы украинского рынка). А потом — в связи с закрытием многих средних компаний — произойдет рост безработицы и падение жизненного уровня населения. Вот такие неутешительные факты.
Кому же абсолютно не страшен и даже желателен приход глобализации? Тем, кто имеет семейное производство или делает бизнес за счет собственного интеллекта. Это ремонт автомобилей, прачечная, выпечка кондитерских изделий, консультации, туризм, вся сфера услуг, та же печать фотографий — то есть все то, что необходимо здесь и сейчас, и то, что нельзя перевозить за тысячи километров. Например, фабрика фотопечати, которую мы строим сегодня вместе с немецкими партнерами, является локальной, украинской. Потому что, несмотря на то, что технологию и большую часть капитала дает глобальная немецкая компания, эта фабрика дает дополнительно работу сотне украинцев, а не тысяче терпеливых китайских рабочих. Такие бизнесы, как фотофабрика, имеют гораздо больше возможностей для развития, именно в условиях открытой, глобальной, а не более закрытой, регулируемой государством, экономики.
То же самое касается и большинства торговых компаний, чего нельзя сказать о производстве. Аналогичная продукция может доставляться в Украину иностранными производителями по демпинговым ценам в течение длительного времени: год, два, три. За это время целые отрасли могут исчезнуть. С нулевой прибылью или с убытками в течение такого срока работать украинские бизнесмены не смогут. Те, кто хоть немного знаком с принципами работы Всемирной Торговой Организации, возразят, что такого не может быть, потому что демпинг невозможен — запрещены дотации от государства. При наступлении открытости рынка возникнут условия равной конкуренции между нашими производителями и иностранными. На самом деле те государства, которые правильно подходят к вопросу сотрудничества с ВТО, знают, когда и как защищать свои интересы. Лоббирование своих интересов промышленными предприятиями через государство развито очень сильно, фирмы собраны в ассоциации и очень активно заняты защитой этих интересов. А украинские средние предприятия, которые дают работу миллионам людей, пока, к сожалению, очень разобщены и мало что делают в этом направлении. Они только начинают понимать, что в условиях глобализации им нужно направлять свои производственные усилия развития на экспорт, чтобы, благодаря ВТО, получить максимум пользы для наших товаров на рынках всех стран. Все — на экспорт!!!
Тогда и будет понятна тяжелая расплата за вступление в ВТО, и то, что же означает полная открытость украинского рынка. Тогда и будет осуществляться приток денег в страну. Тех самых денег, за которые народ сможет покупать то, что произведено за границей: хоть в дорогостоящей Швейцарии, хоть в экономном Китае. Это очень простая истина, но многие ее не понимают. В Украине нет нефти, как в Арабских Эмиратах или в России. Эти страны могут жить безбедно, даже не развивая другие экспортные отрасли до тех пор, пока эта самая нефть будет в наличии. У нас — так не получится. Поэтому в тот момент, когда престарелый «антиглобалист» Леня ушел с площади, потому что ему просто надоело, в кабинеты бывших бюрократов, а не на площадь, должны придти молодые очкарики-умники, которые и будут сражаться за свое будущее. Именно они и отрегулируют правила вступления в любую международную организацию. И только тогда, как я и говорил, они смогут стать большими бизнесменами, а также смогут сохранить работу для миллионов наших украинских граждан.
