С экранов телевизоров и интернет-блогов нам вторят о том, что Украина обязательно победит, выстоит и будет процветать, если только… С пониманием того, что такое «хорошая жизнь» у политиков все превосходно. Проблема лишь в артикуляции пошагового алгоритма перехода из точки А (бедность, коррупция, инфляция) в точку Б (процветание экономики и благосостояние граждан). Если только… что? Тут советы различаются кардинально, но все ведут к положительному результату, по словам их авторов. Приходит на ум старый анекдот, когда несчастные мышки, в попытках изменить свою жизнь к лучшему, получили от совы гениальный совет – стать ежиками. Конечно, это решило бы их проблемы полностью, но вот как это сделать, мудрая сова не сказала. Так и нам, чтобы стать богатыми и счастливыми, нужно произвести колоссальную работу над собой. Но сегодня я хотел бы говорить не о новой экономической панацее, а о том, как панацею нужно воплощать в жизнь. Иными словами, как нам «переизобрести» себя на базе обновленной национальной идеи.
Конкурентоспособная Япония
Так же как и мы, многие страны в разное время прошли кризис переосмысления своего места в мире. Правительства писали программы, но только в некоторых странах, которые сегодня стали успешными, они вводились в сознание населения в виде национальной идеи. Примером подобной успешной трансформации может служить послевоенная Япония. Проиграв в войне, она решила победить в экономике. Изначально самосознанию японцев было присуще ощущение жертвы. В разные периоды времени такого рода виктимность свойственна каждому народу, украинцам особенно, как мы считаем. Задача политических элит в данном контексте – дать шанс этому народу на лучшее, указать новый вектор приложения усилий. Таким вектором была выбрана конкурентоспособность, как базис национальной идеи Японии. Амбициозная цель состояла в том, чтобы стать такими же конкурентоспособными как США (помните – мышки должны стать ежиками). Хотя производилось насаждение американской системы ценностей, создавались экономические институты (Японский центр производительности и Экономический японский квартет), которые курировали политику по внедрению американских практик и инноваций в производстве, населению объясняли нечто другое – «ты лучший», нашептывали в школах учителя, «ты лучше, чем американец» вместо колыбельной напевала мама дома. Центры производительности отслеживали мировые тенденции с целью составления рекомендаций о том, какие отрасли необходимо развивать, чтобы повысить конкурентоспособность японской экономики. Простым людям внушали, что нужно не тратиться на бессмысленные иностранные покупки, а инвестировать свои микроскопические средства, сложившись с товарищем по работе или соседом, в развитие технологических производств. Отсюда компании Sony, Fuji и другие гиганты, выросшие из гаражей.
Индустриальная Корея
В качестве национальной идеи Южной Кореи, сформулированной в книге авторитарного руководителя Пак Чжон Хи «Корейский путь», избрано достижение целей экономического роста, благосостояния людей и индустриального развития. Как сложно! Но это только, если рассуждать научно. Для человеческого понимания во главу угла был поставлен конфуцианский канон, согласно которому каждый должен добиться вначале экономической свободы, и лишь затем думать о свободе духа. Иными словами, достижение экономической состоятельности определяется как первоочередная задача каждого в отдельности и страны в целом. С этой целью государство всячески способствовало частному сектору промышленности, появлению инноваций, осуществляло поддержку компаний-экспортеров (даже учрежден государственный праздник «Национальный экспортный день»). Одержимость южных корейцев идеей экономического роста объяснялась еще и необходимостью защититься от тех угроз, которые исходили со стороны Северной Кореи. Ими двигала надежда на то, что северных братьев когда-то удастся избавить от коммунизма. В этой связи критически важно было построить процветающее общество, базирующееся на альтернативных ценностях.
Безопасность, демократия, социальная защита
Еще одним примером успешной нации, сумевшей преодолеть виктимность, и трансформировать ее в источник роста был Израиль. Прохождение через виктимность обеспечило позитивизм национальной идеи израильтян. Крайне агрессивная среда, в которой приходилось строить собственную государственность и развивать экономику, не давала права на ошибку. Была сделана ставка на те инструменты, которые позволили решить экзистенциальный запрос на обеспечение безопасности и конкурентоспособности перед угрозой уничтожения со стороны арабского мира. Это был рецепт их успеха.
Основополагающей ценностью США, лежащей в основе национальной идеи, стала демократия. Ценность демократии доказана самим фактом существования американского процветающего общества, но ее смогли многократно «продать» в мире, привлекая в страну вначале самую активную рабочую и предпринимательскую силу, а потом – лучшие умы и творческих гениев.
Европейские страны в качестве «продающей» национальной идеи используют систему социальной защиты.
Сырьевые задворки
В Украине, к сожалению, демократические институты лишь формируются, а реальная социальная защита невозможна по причине отсутствия развитой, конкурентоспособной экономики. Мы пытаемся предложить миру новый тип «демократии без лидерства», опирающийся только на горизонтальные сообщества. При этом не можем привести доказательств эффективности данной формы политического режима. Попытки протолкнуть наши цивилизационные «преимущества» на экспорт становятся не более чем эпатажными и неконвертируемыми формами самообмана. Мы не сможем «продать» цивилизованному сообществу то, что не сделало нас же самих более успешными, счастливыми или богатыми, как бы привлекательно не выглядело все в теории.
Наш положительный опыт должен стать лучшим доказательством значимости той национальной идеи, на которую делается ставка, как это было со всеми названными мною и неназванными странами, которые именно национальная идея вывела в лидеры.
Именно поэтому она не может быть полностью оторвана от реальности и существовать лишь в головах патриотов-философов или немногочисленных групп активистов. Национальная идея должна иметь конкретное практическое воплощение в жизни обывателя и в то же время обладать «заражающим» потенциалом мобилизации. Только так возможно запустить цепную реакцию трансформации в обществе и потом «продать» ее на экспорт.
Другой опасной крайностью является примитивизация национальной идеи. Политикам необходимо подвести черту под несостоятельными идеями «шароварщины», понимания себя исключительно как нации свободолюбивых хлеборобов или транзитеров. Подобные воззрения проистекают из нежелания / неспособности переосмыслить место Украины и ее экономического потенциала в современном мире. Сырьевая «шароварщина» как концепт возводит бедственное положение населения в формат неизменной константы, а воспоминания об аграрном прошлом в рамках колонии разных империй («мы были житницей Европы») греют души поклонников несостоятельных в нынешних условиях идей аграрного будущего Украины. При этом настойчиво культивируется виктимность украинцев, как жертв собственной несостоятельности (чому бідні, бо дурні…).
Мировой опыт свидетельствует о том, что виктимность возможно трансформировать в позитивный драйвер политического и экономического возрождения. Для этого украинские политические элиты должны сформировать повестку дня перехода от виктимного самосознания нации-жертвы, обладающей «независимостью от» (метрополий, внешних угроз, компрадорских элит), к самосознанию индивидуумов, сплоченных определенной целью. Таким образом, обретается «независимость для» созидания, конкуренции, совершенствования, а не «независимость против».
Гражданин-экспортер
Перед нами стоит ответственная задача – сформировать для Украины оптимистическую национальную идею. Именно такой идеей мне представляется понимание украинцев, как нации-экспортеров производителей. Или более точно – человек-экспортер. Ставка на экспорт, как мобилизирующую идею, будет способствовать быстрому росту ВВП и повышению уровня благосостояния граждан. Быстрый результат достигнутый за счет самых активных, будет заметен и значит подхвачен обществом. Как следствие, улучшится уровень и качество жизни. Производство товаров с высокой добавленной стоимостью и их последующий экспорт может стать базисом начала нашего переопределения в мире. Нам необходимо в рамках реализации национальной идеи обозначить драйверы роста украинской экономики, создать цепи независимых частных производителей, вмонтированных в инновационные территориальные кластеры, способствовать появлению конкурентных преимуществ у компаний-экспортеров. Упрочив свое место наряду с другими странами Европы, мы также получим возможность вмонтироваться в торговые схемы для поставки продукции на третьи рынки.
Преимущество данного формата национальной идеи в его измеримости. Успешность любой программы преобразования определяется наличием доверия между политическими актерами и обществом. Прозрачное целеполагание и ответственность политиков-реформаторов за результаты позволят осуществить перезапуск экономики с максимально возможной степенью вовлеченности граждан. Идея формирования экспортной экономической идентичности Украины имеет значительный солидаризирующий потенциал. Каждый украинец способен стать экспортером. Даже если вклад отдельно взятого гражданина состоит в производстве болта или гайки для ракетного двигателя или жгута для электромобиля, который продается за рубежом – это уже делает его причастным к воплощению национальной идеи.
Вынужденные экспортеры
Для нас всегда было свойственно умение выживать, приспосабливаться к сложным обстоятельствам. Сейчас мы стоим перед очень сложным вызовом, способным определить вектор развития Украины на десятилетия. Сверхзадача в этом ключе артикулируется так: или нам удастся инкорпорироваться в сложившиеся цепочки формирования прибавочной стоимости с конкурентными продуктами и услугами, либо мы будем прозябать на задворках мировых рынков с сырьевой зерно-рудной экономикой.
Многие на самом деле помнят, как полстраны уже были экспортерами. Вспоминай – начало 1990-х – все везли все – не стеснялись профессора и доценты продавать чайники на стихийных базарах по всей Европе. Это был порыв продиктованный необходимостью. Для многих это привело к успеху, у кого-то осталось воспоминание о кураже, кто– то потерялся. А вот в Турции процесс подобного торгашества и эмиграции сопровождался напутствиями о необходимости остаться в развитой стране и учиться. Потом стать инженером в хорошей компании, и в конце концов через 10 лет вернуться к себе в страну, ведь на Родине возможностей стать бизнесменом, а не наемным работником больше и произвести точно такую же продукцию, но значительно дешевле и продать ее все там же в Европе. Это уже более высокий уровень. И наконец – десятки тысяч студентов из Кореи, Японии и Китая, которые ехали учиться в престижные университеты в разные времена, обучались технологиям и возвращались с целью воспроизводить их у себя на родине, а затем попытаться создать свое. Теперь и из Азербайджана и Казахстана едут с той же целью.
А для этого нужны не только умные программы развития (хотя без них не обойтись), а вера, сильнейшая вера в то, что каждый из нас может стать экспортером. Не хлебопашцем или носителем суперидеи бесструктурного общества, а экспортером. Художники и музыканты пусть украсят это английское слово славянским шармом, может, мы должны назваться как– то более звучно. Главное, чтобы искренне сами хотели это сделать.
